25. dic, 2021

Il tiranno burattino.

Il tiranno burattino.
Conosco gente così indulgente e compassionevole che a Natale prova una certa commiserazione per i regnanti quando sentono traballare il trono, per i despoti quando qualcuno prende a picconate il busto marmoreo, perché, pensano, deve essere davvero amara la rivelazione che la sorte da buona si è trasformata in cattiva, riservando loro lo stesso trattamento dei tiranni inseguiti smascherati e infilzati coi ronconi quando fuggivano travestiti da villici. E poi come deve essere umiliante il ridicolo dopo l’idolatria, la beffa dopo il culto della personalità e la conta dei fedelissimi ridotti al vecchio batiuska che ha servito e venerato lo zarevic per anni, pur conoscendone vizi e segreti.
Pensate alla disillusione–che oggi auguriamo al mammasantissima della cupola europea–quando scoprirà, ma il disvelamento è già iniziato, che la fase dell’esaltazione del suo pensiero e dei suoi talenti, tali da attribuirgli doti di infallibilità, è trascorsa e che d’improvviso le guardie del corpo non devono tener lontani i molesti postulanti, che gli agiografi della stampa non sono più proni a implorare dichiarazioni e si sta preparando per lui l’orrendo patibolo virtuale, quello più doloroso, l’oblio, l’eclissi, la damnatio memoriae promossa da quelli che vogliono far dimenticare la proprio colpa di averlo osannato.
Sarebbe una bella consolazione immaginarlo in esilio a Bruxelles, senza il fedele macellaio che gli propone il taglio giusto per la carbonade, evitato dai mandanti ingrati che temono pretenda risarcimenti per essersi esposto “mettendoci” quella faccia enigmatica che sembra sempre avvolta nella calza di nailon dei rapinatori. E temo che non avremo la consolazione di vederlo precipitare ancora prima di arrivare al Colle, in quella che il francese con parola onomatopeica definisce dégringolade, una caduta inarrestabile e rovinosa verso il dimenticatoio.
So già che qualcuno salterà su dicendo che è doveroso preferire il male minore, ancorché sia comunque un male, che peggio sarebbe per la reputazione del Paese, purgata dalla leadership dello stato d’eccezione occidentale, l’ascesa alla prima carica del puttaniere.
Io non ci vedo gran differenza se non nelle modalità, se il primo è stato meno rispettoso delle regole del politicamente corretto: tutti e due sono dichiaratamente golpisti, uno sfacciato, l’altro attento a sbiancare il putsch con misure a norma di legge eccezionali, uno impegnato alla tutela di interessi privati l’altro alla salvaguardia di interessi altrettanto privati, finanza, multinazionali, industria farmaceutica, uno irriguardoso delle donne oggetto di lubrichi desideri, né più né meno dell’altro che le condanna a capitale umano di genere da gratificare con melensi part time se sono gente comune e finanziamenti lauti se si tratta delle fidelizzate in quota rosa nella sua cerchia, l’uno inquinato da amicizie in odor di cosche mafiose, l’altro da espliciti e ostentati rapporti con organizzazioni criminali rese “legali” da un sistema illegittimo.
E a questo proposito non ci conforta la saggezza popolare: morto un papa se ne fa un altro, ragioniere o papi, perché la storia dimostra che si va peggiorando, perché sono stati via via deteriorati valori e principi, si consumano diritti a perdere nella loro veste di caute elargizioni, ci siamo abituati ad accontentarci di una illegittimità che si traduce in una legalità traviata dalla cancellazione dello stato di diritto e tolleriamo, anzi, siamo compiaciuti, che arbitrariamente si venga divisi in buoni e meritevoli e cattivi tanto da essere esclusi dalla società sulla base di criteri aberranti.
C’è da temere che al governo della paura segua un altro esecutivo della minaccia, a meno che non decidiamo di riprenderci la vita che meritano in terra gli uomini di buona volontà.

The puppet tyrant.
I know people so indulgent and compassionate that at Christmas they feel a certain pity for the rulers when they feel the throne shake, for the despots when someone picks up the marble bust, because, they think, it must be really bitter the revelation that good luck is. she is transformed into a villain, giving them the same treatment as the chased tyrants unmasked and stabbed with hooks when they fled disguised as peasants. And then how humiliating must be the ridicule after the idolatry, the mockery after the cult of the personality and the count of the faithful reduced to the old batiuska who served and venerated the Tsarevich for years, despite knowing his vices and secrets.
Think of the disillusionment - which today we wish the mammasantissima of the European dome - when he will discover, but the revelation has already begun, that the phase of the exaltation of his thought and his talents, such as to attribute to him gifts of infallibility, has passed and that he Suddenly, the bodyguards must not keep away the harassing postulants, that the hagiographers of the press are no longer prone to beg for statements and the horrifying virtual gallows, the most painful one, oblivion, eclipse, damnatio memoriae promoted by those who want to make people forget their guilt for having praised him.
It would be a great consolation to imagine him in exile in Brussels, without the faithful butcher who offers him the right cut for the carbonade, avoided by the ungrateful principals who fear he will demand compensation for having exposed himself by "putting on" that enigmatic face that always seems wrapped in the nylon stocking of thieves. And I fear that we will not have the consolation of seeing it fall even before reaching the Colle, in what the French with onomatopoeic word defines dégringolade, an unstoppable and ruinous fall towards oblivion.
I already know that someone will jump on saying that it is right to prefer the lesser evil, even if it is still an evil, which would be worse for the reputation of the country, purged by the leadership of the Western state of exception, the rise to the first position of the whorehouse.
I do not see much difference except in the modalities, if the first was less respectful of the rules of politically correct: both are openly coup leaders, one brazen, the other careful to whiten the putsch with exceptional legal measures, one committed to the protection of private interests the other to the safeguarding of equally private interests, finance, multinationals, pharmaceutical industry, one disrespectful of women object of lewd desires, neither more nor less than the other that condemns them to human capital of gender to be gratified with dull part-time people if they are ordinary people and lavish loans if it is the loyal women in his circle, one polluted by friendships in the smell of mafia gangs, the other by explicit and ostentatious relationships with criminal organizations made "legal" from an illegitimate system.
And in this regard, popular wisdom does not comfort us: once a pope dies, he becomes an accountant or pope, because history shows that it is getting worse, because values ​​and principles have been gradually deteriorated, rights to lose in their rights are being consumed. dress of cautious donations, we are accustomed to settle for an illegitimacy that translates into a legality distorted by the cancellation of the rule of law and we tolerate, indeed, we are pleased, that arbitrarily it is divided into good and deserving and bad so as to be excluded from the companies based on aberrant criteria.
It is to be feared that the government of fear will be followed by another executive of the threat, unless we decide to take back the life that men of good will deserve on earth.

Le tyran fantoche.
Je connais des gens si indulgents et compatissants qu'à Noël ils éprouvent une certaine pitié pour les gouvernants quand ils sentent le trône trembler, pour les despotes quand quelqu'un prend le buste en marbre, parce que, pensent-ils, ce doit être vraiment amer la révélation que bon La chance est qu'elle se transforme en méchante, leur infligeant le même traitement que les tyrans chassés démasqués et poignardés avec des crochets lorsqu'ils s'enfuyaient déguisés en paysans. Et puis quelle humiliation doit être le ridicule après l'idolâtrie, la moquerie après le culte de la personnalité et le comte des fidèles réduits à la vieille batiuska qui a servi et vénéré le tsarévitch pendant des années, malgré la connaissance de ses vices et de ses secrets.
Pensez à la désillusion - que l'on souhaite aujourd'hui à la mammasantissima même du dôme européen - lorsqu'il découvrira, mais la révélation a déjà commencé, que la phase d'exaltation de sa pensée et de ses talents, au point de lui attribuer des dons d'infaillibilité, est passée et que Du coup, les gardes du corps ne doivent pas éloigner les postulants harcelants, que les hagiographes de la presse ne sont plus enclins à quémander des déclarations et l'horrible potence virtuelle, la plus douloureuse, l'oubli, l'éclipse, la damnatio memoriae promu par ceux qui veulent faire oublier leur culpabilité de l'avoir loué.
Ce serait une grande consolation de l'imaginer en exil à Bruxelles, sans le fidèle boucher qui lui offre la bonne coupe pour la carbonade, évité par les directeurs ingrats qui craignent qu'il ne réclame une compensation pour s'être exposé en « revêtant » cet énigmatique visage qui semble toujours enveloppé dans le bas nylon des voleurs. Et je crains que nous n'ayons pas la consolation de la voir tomber avant même d'atteindre la Colle, dans ce que les Français au mot onomatopéique définissent dégringolade, une chute imparable et ruineuse vers l'oubli.
Je sais déjà que quelqu'un sautera dessus pour dire qu'il est juste de préférer le moindre mal, même si c'est encore un mal, ce qui serait pire pour la réputation du pays, purgé par la direction de l'État d'exception occidental, le monter à la première position du bordel.
Je ne vois pas beaucoup de différence sauf dans les modalités, si le premier était moins respectueux des règles du politiquement correct : tous deux sont ouvertement des putschistes, l'un effronté, l'autre soucieux de blanchir le putsch avec des mesures juridiques exceptionnelles, l'un attaché à la protection d'intérêts privés l'autre à la sauvegarde d'intérêts également privés, finance, multinationales, industrie pharmaceutique, l'un irrespectueux des femmes objet de désirs obscènes, ni plus ni moins que l'autre qui les condamne au capital humain de genre à gratifier à part terne -des gens du temps si ce sont des gens ordinaires et des prêts somptueux si ce sont les femmes fidèles de son entourage, l'une polluée par des amitiés à l'odeur des gangs mafieux, l'autre par des relations explicites et ostentatoires avec des organisations criminelles rendues "légales" à partir d'un système illégitime .
Et à cet égard, la sagesse populaire ne nous réconforte pas : une fois qu'un pape meurt, il devient comptable ou pape, car l'histoire montre que cela empire, car les valeurs et les principes se sont progressivement détériorés, des droits à perdre dans leurs droits sont en train d'être consommés. Habillé de dons prudents, nous avons l'habitude de nous contenter d'une illégitimité qui se traduit par une légalité faussée par l'annulation de l'état de droit et nous tolérons, en effet, nous nous en réjouissons, que nous soyons arbitrairement divisés en bons et méritants et mauvais au point d'être exclus des entreprises sur la base de critères aberrants.
Il est à craindre que le gouvernement de la peur ne soit suivi d'un autre exécutif de la menace, à moins que nous ne décidions de reprendre la vie que les hommes de bien mériteront sur terre.

El tirano títere.
Conozco gente tan indulgente y compasiva que en Navidad sienten cierta lástima por los gobernantes cuando sienten temblar el trono, por los déspotas cuando alguien levanta el busto de mármol, porque, piensan, debe ser realmente amarga la revelación de que buenos La suerte es que ella se transforma en villana, dándoles el mismo trato que a los tiranos perseguidos desenmascarados y apuñalados con garfios cuando huían disfrazados de campesinos. Y entonces qué humillante debe ser el ridículo tras la idolatría, la burla tras el culto a la personalidad y el conde de los fieles reducidos al viejo batiuska que sirvió y veneró al zarevich durante años, a pesar de conocer sus vicios y secretos.
Piense en la desilusión - que hoy deseamos a la mismísima mammasantissima de la cúpula europea - cuando descubrirá, pero la revelación ya ha comenzado, que la fase de exaltación de su pensamiento y sus talentos, como para atribuirle dones. de la infalibilidad, ha pasado y que de repente, los guardaespaldas no deben alejar a los postulantes acosadores, que los hagiógrafos de la prensa ya no son propensos a suplicar declaraciones y la horca virtual horrenda, la más dolorosa, el olvido, el eclipse, la damnatio memoriae promovido por quienes quieren que la gente olvide su culpa por haberlo alabado.
Sería un gran consuelo imaginárselo exiliado en Bruselas, sin el fiel carnicero que le ofrece el corte justo para el carbonade, evitado por los directores ingratos que temen que reclame una compensación por haberse expuesto "poniéndose" ese enigmático Rostro que siempre parece envuelto en la media de nylon de los ladrones. Y me temo que no tendremos el consuelo de verlo caer incluso antes de llegar al Colle, en lo que los franceses con palabra onomatopéyica definen dégringolade, una caída imparable y ruinosa hacia el olvido.
Ya sé que alguien se apresurará a decir que es justo preferir el mal menor, aunque siga siendo un mal, que sería peor para la reputación del país, depurado por la cúpula del estado de excepción occidental, el subir a la primera posición del burdel.
No veo mucha diferencia salvo en las modalidades, si el primero fue menos respetuoso con las reglas de lo políticamente correcto: ambos son golpistas abiertamente, uno descarado, el otro cuidadoso de blanquear el golpe con medidas legales excepcionales, uno comprometido con la protección. de intereses privados la otra a la salvaguarda de intereses igualmente privados, finanzas, multinacionales, industria farmacéutica, una irrespetuosa de las mujeres objeto de deseos lascivos, ni más ni menos que la otra que las condena al capital humano de género para ser gratificadas con parte aburrida -la gente del tiempo si es gente corriente y préstamos generosos si se trata de las mujeres leales de su círculo, una contaminada por amistades con olor a pandillas mafiosas, la otra por relaciones explícitas y ostentosas con organizaciones criminales hechas "legales" a partir de un sistema ilegítimo .
Y en este sentido, la sabiduría popular no nos reconforta: una vez que un Papa muere, se convierte en contador o Papa, porque la historia muestra que se va agravando, porque los valores y principios se han ido deteriorando paulatinamente, derechos a perder en sus derechos. se están consumiendo.Vestidos de donaciones cautelosas, estamos acostumbrados a conformarnos con una ilegitimidad que se traduce en una legalidad distorsionada por la anulación del estado de derecho y toleramos, es más, nos complace, que se nos divida arbitrariamente en buenos y merecedores. y malo para ser excluido de las empresas por criterios aberrantes.
Es de temer que el gobierno del miedo sea seguido por otro ejecutivo de la amenaza, a menos que decidamos recuperar la vida que los hombres de buena voluntad merecen en la tierra.

Марионеточный тиран.
Я знаю людей, которые настолько снисходительны и сострадательны, что на Рождество они испытывают некоторую жалость к правителям, когда они чувствуют трон трон, к деспотам, когда кто-то поднимает мраморный бюст, потому что, по их мнению, откровение, что хорошее Удача есть. Она превращается в злодея, обращаясь с ними так же, как с преследуемыми тиранами, которых разоблачали и закалывали крюками, когда они бежали, переодетые крестьянами. А потом, как унизительны должны быть насмешки над идолопоклонством, издевательства над культом личности и графом верных, сведенным к старой батюске, которая годами служила и почитала цесаревича, несмотря на то, что знала его пороки и секреты.
Подумайте о разочаровании - которого мы желаем сегодня самой маммасантиссиме европейского купола - когда он обнаружит, но откровение уже началось, что фаза возвышения его мысли и его талантов, например, приписывать ему дары непогрешимости, прошло, и что внезапно телохранители не должны удерживать назойливых постулатов, что агиографы прессы больше не склонны выпрашивать заявления и ужасные виртуальные виселицы, наиболее болезненные, забвение, затмение, damnatio memoriae продвигают те, кто хочет заставить людей забыть о своей вине за то, что они хвалили его.
Было бы большим утешением представить его в изгнании в Брюсселе без верного мясника, который предлагает ему правильную нарезку карбонады, которого избегают неблагодарные руководители, опасающиеся, что он потребует компенсации за то, что разоблачил себя, «надев» эту загадочную лицо, которое всегда кажется закутанным в нейлоновые чулки воров. И я боюсь, что у нас не будет утешения, увидев его падение, даже не дойдя до Колле, в том, что французы со звукоподражанием определяют dégringolade, неудержимое и разрушительное падение к забвению.
Я уже знаю, что кто-то поспешит сказать, что правильно предпочесть меньшее зло, даже если это все еще зло, что будет хуже для репутации страны, очищенной руководством западного государства исключения, подняться на первую позицию публичного дома.
Я не вижу большой разницы, кроме как в модальностях, если бы первый был менее уважительным к правилам политкорректности: оба являются открытыми лидерами государственного переворота, один наглый, другой старается обелить путч исключительными правовыми мерами, один привержен защите частных интересов другой для защиты в равной степени частных интересов, финансов, транснациональных корпораций, фармацевтической промышленности, один неуважительно относится к женщинам, являющимся объектом непристойных желаний, ни больше, ни меньше, чем другой, который обрекает их на человеческий капитал гендерного равенства, чтобы удовлетворить скучную часть - время людей, если они обычные люди, и щедрые ссуды, если это лояльные женщины из его круга, одна загрязнена дружбой в запахе мафиозных банд, другая - явными и показными связями с преступными организациями, сделанными «легальными» из незаконной системы .
И в этом отношении народная мудрость нас не утешает: как только папа умирает, он становится бухгалтером или папой, потому что история показывает, что ситуация ухудшается, потому что ценности и принципы постепенно ухудшаются, права теряются в своих правах. потребляются. одевая осторожные пожертвования, мы привыкли соглашаться на незаконность, которая переводится в законность, искаженную отменой верховенства закона, и мы терпим, действительно, мы довольны, что мы произвольно разделены на хороших и заслуживающих и плохо, чтобы быть исключенным из компаний на основании отклоняющихся критериев.
Следует опасаться, что за правительством страха последует другой исполнитель угрозы, если мы не решим вернуть жизнь, которую люди доброй воли заслуживают на земле.